Untitled Document

…Дотрагиваюсь рукой до мёрзлой стены нового храма. Ещё в августе на этом месте не было ничего. И вот уже церковь стоит, а в ней приносят бескровную жертву Христу. Был конец ноября, когда видела Сазанье последний раз. Рейсовая «двойка» медленно взбиралась на обледеневшую гору. За мелкой дробью крупинок почти ничего не видно. «Холодно, товарищи, холодно». Нечёткое узорочье за окном, сквозь которое грезится Крестный ход. Вереницей, под палящими лучами жаркого июльского солнца, прихожане вслед за отцом Андреем и отцом Иннокентием идут к сазанскому источнику. Хоругви и кресты мерно колышутся впереди. Певчие славословят Господа. Кажется, не ступаешь по земле, а летишь. Это 21 июля – день Казанской иконы Божьей Матери. В той рощице, где стоял монастырь, тогда пестрело от нарядных платков и платьев кучно толпившихся у входа в пещеру прихожанок, - и было видно только краешек котлована, убранного цветами: песок, глина, и в глубине – дверь, которую пришлось поставить, потому что по ночам в пещеру кто-то забирался и безобразничал там. Источник освящен (отслужили молебен) – и вот уже первое чудо – женщина, долгие годы страдавшая кровотечением, исцелилась. Благодать рядом. Она осязаема. А где доброделание, там и искушения. После Крестного хода разлетелась весть об анонимных письмах, разосланных, чтобы посеять раздор и смуту среди прихожан. На проповедь ко дню святой равноапостольной княгини Ольги отец Яков вышел с томиком Кузьмина в руках. Он зачитывал те фрагменты, в которых рассказывалось, что существование монастыря – не миф. Монастырь был. Православный мужской монастырь, а никакой не раскольнический. Проповедь оставила сильное впечатление, как впечатляло вообще все то, что, так или иначе, касалось строительных работ на Сазанском взгорье. Чего только стоит пророчество отца Андрея (Грузинцева), предсказавшего, что Казанско-Алексиевская пустынь будет разрушена, а спустя годы восстановлена его тёзкой. Пророчества, исцеления, апологетика – будто бы вновь настали первые века Апостолов и мучеников. Веет чем-то несказанно благоуханным.